Юбер аллес - Страница 172

172

Эстер молча встала, завернулась в халат и ушла.

— Хорошая девочка, хотя таки шикса, — констатировала Берта Соломоновна, нахально усаживаясь на место Эстер. — Но с её конторы у меня есть парносы.

— А как же ДГБ? — не удержался Фридрих.

— То наши дела, — отмахнулась Берта Соломоновна.

Появилась Эстер с подносом, на котором стоял небольшой кофейник. Власов невольно подумал, что в этом заведении, наверное, можно получить не только чай и кофе, если хорошенько попросить. Н-да, очень подозрительное место... Надо будет выяснить у Никонова, что это за лавочка и для каких целей она обычно используется...

Женщины обменялись несколькими словами на иврите, после чего старуха с видимым удовольствием забрала кофейник себе.

— Я так скажу, эта Галле, — заявила старуха, — приехала сюда за непонятно чем. Её та газета сюда её не посылала.

— Откуда вы знаете? — поинтересовался Фридрих.

— Я с ней разговаривала за жизнь, — объяснила Берта. — Она сказала мне, что приехала сама. То есть немножечко от газеты, но больше сама. Её не хотели посылать сюда.

— Почему? — Власов напрягся.

— Потому что она глупая женщина и пишет глупые статьи, — отрезала Берта.

Фридрих мысленно согласился с такой оценкой.

— А потому её никуда не посылают. Она только всё портит. Так все думают. Но она так не думает. Она считает, что может писать хорошо, если она попадёт на что-то очень важное. Чтобы написать первой. Понимаете?

Власов поразмыслил.

— Вы хотите сказать, что в Москве должно случиться что-то важное? Такое, что заинтересует её газету?

— Да. Она давно такое искала. Она сказала мне, что слушала разговоры в редакции. Давно слушала. Чтобы узнать про такие вещи. Даже ходила стоять под дверью, когда там разговаривали. Как некрасиво, фуй!

Фридриха искренне позабавило это «фуй» из уст старой доносчицы.

— Она мне сказала, что узнала какую-то важную вещь. Что в Москве будет чегой-то особенного. Это в секрете, а потом всё откроется.

— Что именно?

— Она не знает точно, — вздохнула старуха. — Что-то политичное. Большие люди, про которых пишут серьёзные газеты. Большие люди — большие дела. На это хотели послать другого человека. Но Галле успела сюда раньше. И ещё: она очень ругалась по телефону против своих людей.

— Берта Соломоновна, — включилась в разговор Эстер, — любезно предоставила нам записи некоторых телефонных разговоров фрау Галле с представителем «Либерализирунг» в Москве. Я могу предоставить вам распечатку этого разговора... впрочем, вы можете получить платтендат с текстом непосредственно от вашего начальства. Вкратце: разговор шёл на повышенных тонах. Фактически, представитель её газеты прямо обвинял её в том, что она прилетела в Москву самовольно. И, похоже, сорвала чьи-то планы. У нас сложилось впечатление, что сюда собирались посылать кого-то другого. Она вам ничего об этом не говорила?

— Нет, — сказал Власов.

— И о книге, которую она ищет, она вам ничего не говорила?

Фридрих почувствовал, как взгляды двух женщин — старой и молодой — скрестились на его лице.

«Так вот зачем я им понадобился», — понял Власов.

Он сделал подобающую ситуации паузу в полторы секунды. За это время он прикинул текущие обстоятельства. Судя по всему, Эстер уже убеждена, что журналистка — часть интриги, разыгрывающейся вокруг этих самых «бумаг Эренбурга». Власов в этом убеждён не был. Однако же, к убийству Вебера всё это могло иметь самое прямое отношение... Как бы то ни было, у него есть благословение Мюллера: сотрудничать. В разумных пределах, разумеется.

— Говорила, — сказал он. — Я готов рассказать то, что знаю.

На сей раз Берту никуда не отсылали. Напротив, старуха пристроилась поудобнее, чтобы наблюдать за Фридрихом. Тот понял, что она уже имеет какую-то информацию о пресловутой книге — и теперь будет сверять её с власовским рассказом.

Власов постарался быть немногословным, но подробным. Единственное, о чём он умолчал — так это о предполагаемом владельце книги, покойном Хайнрихе цу Зайн-Витгенштайне: он решил, что не стоит сообщать израильской разведке то, о чём пока не знает даже Управление.

Эстер внимательно выслушала Фридриха, задала несколько вопросов, потом помолчала.

— Благодарю вас, Власов, — наконец сказала она. — Вы мне кое-что дали. Надеюсь, это стоило того, что я сегодня дала вам. Запишите мой номер. Ваш я знаю.

Она продиктовала свой телефон.

— Я провожу вас, — добавила она. Фридрих понял, что его выпроваживают, и встал. Покосился на Берту.

— Я сама довезу Берту Соломоновну до дома... потом, — пояснила Эстер. Видимо, у двух женщин были ещё какие-то дела, в которые они не собирались посвящать посторонних.

Власов понимающе кивнул старухе и удостоился ответного кивка.

На улице стоял настоящий мороз, к тому же дул ветер. Эстер, закутавшаяся в меховой палантин, в рассеянном свете уличного фонаря напоминала уже не китаянку, а эскимоску.

Фридрих искал в кармане куртки ключи от машины, а в голове — подходящие к случаю слова, чтобы вежливо попрощаться.

— Помните гадание? — неожиданно спросила женщина.

— Насколько я понимаю, вам было просто нужно время, чтобы меня проверить, — пробурчал Власов. Каждое слово выбивало изо рта столбик пара.

— Да, — не стала спорить Эстер. — Но не только. Я не верю в мистику, но Книга Перемен помогает и тем, кто в неё не верит... Эти две бездны. Верхняя и нижняя. Каждая бездна похожа на другую, их легко перепутать. Вы думаете, что поднимаетесь вверх — а на самом деле идёте вниз. И ещё: пятая черта. Мужская черта. Это что-то значит.

172