Юбер аллес - Страница 327

327

— Да, конечно. У всех курьеров...

— Дайте мне его номер. Если понадобится, я с ним свяжусь. А вы пока позвоните ему и предупредите, чтобы был готов к моему звонку, не отключал и не занимал надолго свою трубку.

— Да... да, конечно... Диктую...

Записав номер, Власов, снова светским тоном, поблагодарил администратора за помощь и попрощался, к явному облегчению собеседника. Теперь путь лежал на улицу со странным названием Теплый Стан — судя по карте навигатора, она находилась на юго-западе Москвы, почти у самой кольцевой. Интуиция, однако, подсказывала, что он собрался туда слишком поздно. Некие события произошли там вечером третьего февраля, как раз в день его приезда — а также в день появления в городе Зайна и ареста фрау Галле вместе с провозимыми ей образцами. Что это — совпадение? Во всяком случае, раз уж по крайней мере частичное финансирование московских либералов наркоденьгами доказано, к делу Вебера это может иметь самое прямое отношение...

Едва Фридрих выехал на середину моста через Москву, запел целленхёрер. Власов скосил глаза на экранчик и поморщился.

— Sie wünschen, Mister Ronalds? — осведомился он вместо приветствия.

— Guten Abend! — откликнулся американец, как ни в чем не бывало, и, как обычно, тут же перешел на английский. — Я хочу знать, где фрау Галле и что с ней.

Начинается, подумал Власов.

— Почему вы спрашиваете об этом меня? — произнес он вслух.

— А кого же еще? Я хотел сказать, вы ведь так ее здесь опекаете... Видите ли, я не могу до нее дозвониться. Пробовал вчера, и сегодня тоже весь день. Никто не берет трубку.

— Возможно, фрау Галле просто не хочет с вами разговаривать.

— До этого она разговаривала со мной неоднократно, — возразил Рональдс с ноткой самодовольства.

— И о чем же? — осведомился Фридрих тоном скучающего безразличия.

— Да в общем-то ни о чем, — простодушно признался американец, — Похоже, просто пыталась поддержать у меня интерес к ее особе. После, ну, той беседы, которую вы нам с ней устроили. Но вот как раз теперь, когда она мне понадобилась, я не могу с ней связаться. С ней все в порядке? Вы можете передать ей, чтобы она мне позвонила?

— Зачем?

— Это уже следующий вопрос. Вы мне скажите — можете или нет?

— Я не могу указывать госпоже Галле, кому ей звонить, а кому нет, — Власов чувствовал, однако, что настырный американец не отвяжется.

— У меня сложилось обратное впечатление, — усмехнулся Рональдс. — И по-моему вы, как и положено нормальному нацисту, утаиваете правду от свободной прессы. С госпожой Галле случилось что-то плохое. Вероятно, она снова арестована. Ведь так?

— Нет.

— Значит, вы знаете, что с ней?

— Обратитесь в пресс-службу крипо, ДГБ или кого вы там еще подозреваете, — вздохнул Фридрих. — Мне нечего вам сказать.

— Что ж, — согласился Рональдс, — в таком случае мне тоже нечего вам сказать. Я тоже ничего не знаю. Например, про книгу... — он запнулся, явно читая сложное имя по бумажке, — цу Зэйн-Витгенштейна, которую вы разыскиваете.

— Зайн-Витгенштайна, — автоматически поправил Власов, вспоминая, однако, что уже зарекался недооценивать этого противника. Неужели все эти журналистские дела — маскарад, а истиная цель приезда Рональдса в Россию совсем иная? Сомнительно — уж тогда бы он, наверное, знал, как читается фамилия князя... если это тоже не притворство. — Допустим, вам известно это имя. И что?

— Э нет, сэр. Не прикидывайтесь, будто вам неинтересно. Вам очень интересно, вы ведь даже надеялись получить эту книгу от меня... И, между прочим, то, что я узнал, несколько отличается от вашей официальной версии о скупке краденого частным коллекционером. Я предлагаю честный обмен: то, что я знаю о книге, на то, что вы знаете о Галле. Ну как?

Фридрих прикинул варианты. О да, Мюллер сказал, что это «не его тема». Но это значит лишь, что он не должен на нее отвлекаться в ущерб основному делу — а не отказываться от информации, которая идет в руки сама. Тем более что эта информация, возможно, поможет ответить на все тот же роковой вопрос — кому из вышестоящих он может доверять?

Книга, очевидно, не у Рональдса, иначе тот запросил бы совсем другую цену. Может быть, Франциска просто рассказала ему то же, что и Власову? Хотя тогда американец не стал бы оспаривать версию о скупщике краденого — если это, конечно, не блеф. С другой стороны, если Рональдсу стало известно что-то еще, пусть даже самая малость, это может оказаться полезным. А чем при этом рискует сам Фридрих, если расскажет американцу о похищении? Только тем, что об этой истории раструбит нью-йорское радио и другие СМИ — но ведь, чем бы она ни кончилась, она все равно в итоге получит огласку: при удаче российские власти с помпой отчитаются о ликвидации опасного бандита, при неудаче — уж точно не станут брать на себя его вину в исчезновении оппозиционной журналистки. Вот только, если эта огласка произойдет преждевременно, это может помешать полицейской операции. Если бы Рональдс потерпел до завтрашнего вечера... но какой атлантистский журналист упустит возможность первым прокукарекать на весь мир?

— Хорошо, я расскажу вам, — сказал Власов. — Но прежде вы должны пообещать, что не будете делать об этом репортаж, и вообще сообщать то, что узнаете от меня, кому бы то ни было каким-либо способом, до тех пор, пока не получите от меня разрешение. Я, в свою очередь, обязуюсь дать его вам сразу, как это станет возможным.

— Хмм... ну хорошо, — согласился Рональдс как-то уж подозрительно быстро. — Только вы рассказывайте свою информацию первым.

327